Как сбрасывали гитлеровские флаги с Эльбруса

75 лет назад, в морозные февральские дни 1943 года, советские воины-альпинисты совершили труднейшее восхождение на Эльбрус, сбросив с вершин фашистские штандарты и водрузив флаги СССР. Закончился самый тяжкий, оборонительный этап битвы за Кавказ.

На первоначальном этапе вермахт переиграл Красную Армию

Фашистские стяги на Эльбрусе, самой высокой горе Европы (5642 метров), появились спустя всего месяц после начала немецкого наступления на Кавказ, весьма драматичного для Красной Армии.

Заняв 23 июля 1942 года Ростов-на-Дону после жесточайших городских боев, группа армий “А” фельдмаршала Вильгельма Листа стремительно двинулись на Кубань, рассекая войска Южного фронта генерала Родиона Малиновского (в итоге, их остатки пришлось передать Северо-Кавказскому фронту, преобразованного затем в Закавказский).

3 августа пал Ставрополь (тогда он назывался Ворошиловск), 6 августа – Армавир, 9 августа был взят Майкоп, 12 августа – оставлен Краснодар. И хотя в составе РККА имелись горные части, в хаосе стремительного отступления перевалы Главного Кавказского хребта остались без надежной защиты.

Считалось, что сами горы станут для врага непреодолимой преградой, и многие перевалы вовсе не оборонялись. А на других личный состав плохо знал местность и не был подготовлен к боевым действиям в горах.

Эльбрус предлагалось переименовать в «пик Адольфа Гитлера»

Немцы, напротив, отлично подготовились, заблаговременно включив в состав группы армий “А” 49-й горнопехотный корпус – две немецкие и одну румынскую дивизии под командованием генерала горных войск Рудольфа Конрада. В результате, 21 августа 1942 года группа солдат из горно-пехотной дивизии “Эдельвейс” под руководством капитана Хайнца Грота совершила восхождение на Эльбрус и водрузила на западной и восточной вершинах немецкие флаги.

За несколько дней до этого, 17 августа, егеря без единого выстрела взяли в плен пятерых сотрудников высокогорной метеорологической станции, которые находились в гостинице для альпинистов “Приют Одиннадцати” (4050 метров над уровнем моря). Их торжественно засняли на кинокамеру, после чего отпустили восвояси с приказом сообщить советскому командованию о падении Кавказа.

Идея водрузить флаги принадлежала нескольким офицерам-егерям. Ее одобрил командир 1-й горнострелковой дивизии “Эдельвейс” генерал Хуберт Ланц, решивший преподнести своеобразный подарок фюреру и даже предлагавший переименовать Эльбрус в “пик Адольфа Гитлера”.

Для альпиниста Грота не было в этом ничего трудного. Он тщательно изучил маршрут еще в 1939 году, когда жил в селе Терскол, у юго-восточного подножия Эльбруса и работал в качестве горного инженера на молибденовом руднике в расположенном неподалеку районном центре Тырныауз.

Великолепно знал данные места и сам Ланц, который неплохо говорил не только по-русски, но и знал некоторые местные языки, которые изучил еще до войны, регулярно совершая восхождения в горах Кавказа.

Как свидетельствовал имперский министр вооружений и боеприпасов Альберт Шпеер, Гитлер не оценил “подарка”. Напротив, он привел его в бешенство. Фюрер обозвал егерей “сумасшедшими скалолазами”, которых следует отдать под суд, поскольку они играют в игрушки, занимая никому не нужный горный пик, тогда как он приказал сосредоточить все усилия на прорыве к Сухуми.

При этом Гитлер разрешил использовать фото и киноизображения флагов со свастикой над Эльбрусом в пропагандистских целях.

Приказ оставить Ростов-на-Дону мог стоить жизни генералу Малиновскому

Эти пропагандистские и реальные военные успехи были бы невозможны без падения Ростова-на-Дону, города, который, казалось, был хорошо и эшелонированно защищен. Однако германское командование бросило на штурм Ростова-на-Дону сразу 18 дивизий. Причем на острие удара находилась 4-я танковая армия генерала Германа Гота, повернутая со сталинградского направления. А с воздуха непрерывные удары наносили соединения люфтваффе, активно поддерживая свои наземные войска.

Тем не менее, ожесточенные бои за город продолжались более пяти суток. Сами немцы не находили аналогов накалу городских боёв, сравнивая их с тем, что могло бы произойти при вступлении в Москву. Бойцы и командиры дрались за каждый дом. Так советские солдаты будут сражаться вскоре в Сталинграде.

Главком Южного фронта генерал Родион Малиновский понимал, что город не удержать – даже ценой высоких потерь среди бойцов и командиров, что речь идет о судьбе целого фронта, который вот-вот может быть разгромлен. Все это вынудило его отдать приказ об отступлении из Ростова-на-Дону – без приказа Ставки Верховного Главнокомандования.

Через несколько дней после этого, 28 июля 1942 года вышел знаменитый сталинский приказ № 227 “Ни шагу назад!” В нем подчеркивалось, что “часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором”.

В тот же день Южный фронт был расформирован, а генерал-лейтенант Малиновский и член Военного совета Илларион Ларин сняты с должностей. У Малиновского состоялся тяжелый разговор со Сталиным как Верховным главнокомандующим, после которого ни он, ни Ларин не были преданы военному трибуналу, как предполагалось.

Малиновский с понижением был назначен командующим 66-й армией, действующей севернее Сталинграда. С ноября 1942 года, когда он командовал уже 2-й гвардейской армией, Ларин был утвержден к нему членом Военного совета.

А 25 декабря 1942 года дивизионный комиссар Илларион Ларин застрелился у себя на квартире, оставив записку: “Я ни при чём. Прошу не трогать мою семью. Родион умный человек. Да здравствует Ленин”. Судя по всему, он тяжело переживал трагедию Южного фронта и подозрительность Ставки.

Малиновский же, блестяще проявивший себя позднее во время отражения попытки Манштейна прорваться к осажденным в Сталинграде войскам Паулюса, в феврале 1943 года снова возглавил воссозданный Южный фронт, был произведен в генерал-полковники и 14 февраля освободил Ростов-на-Дону, взяв реванш за прошлогоднее летнее поражение.

Ингушетия. Одно из крупнейших танковых сражений 1942 года решила ловушка двух майоров

28 сентября почти 60 танков и штурмовых орудий 5-й моторизованной дивизии СС “Викинг” в сопровождении пехоты атаковали советские позиции возле ингушского села Сагопшин (ныне Сагопши) у входа в Алханчуртское ущелье.

Оборону держали 52-я танковая бригада майора Владимира Филиппова, 863-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк майора Федора Долинского и две отдельные батареи – гаубиц и “катюш”. Два майора, имеющие за плечами немалый боевой опыт, в том числе советско-финскую войны 1939-40 годов, приготовили немцам мощную ловушку.

Когда пользуясь туманом, командир танкового батальона кавалер Рыцарского креста штурмбаннфюрер СС (майор) Йоханнес Мюленкамп решил внезапно прорвать советскую оборону, он и его подчиненные внезапно для себя нарвались на меткий огонь десятков танковых и артиллерийских орудий, открытых с расстояния 700 метров.

Ожесточенные бои гремели в ущелье трое суток – нацисты рвались к Малгобекскому нефтяному месторождению. Враги не уступали друг другу в храбрости. Мюленкамп трижды пересаживался из подбитого танка в другой, и вновь возглавлял очередную атаку. Филиппов в качестве наводчика танка уничтожил пять вражеских бронемашин. Лично подбил два немецких танка и другой майор, Долинский, встав к орудию, расчет которого был убит.

Сорвать продвижение эсесовцев удалось только после того, как Филиппов ударил танковой ротой с флангов по наступающим гитлеровцам. Упрямый Мюленкамп был вынужден оставить поле боя, на котором чадили 54 танка с крестами и валялись сотни трупов в серой форме.

Битва за Сталинград оттянула на себя вражеские силы с Кавказа.

Нанеся советским войскам поражение на Кубани и отчасти на Северном Кавказе, захватив стратегические перевалы, немцы, казалось, вот-вот достигнут главных целей наступления – выйдут к нефтеносным районам Баку и Грозного.

Однако к осени 1942 года их продвижение забуксовало. На Черноморском побережье был захвачен важный порт – Новороссийск, но дальше Туапсе продвинуться не удалось. В горной части Кавказа вермахт взял Нальчик и Малгобек, но был остановлен на подступах к Кизляру и Орджоникидзе (ныне Владикавказ).

Начала сказываться грамотно выстроенная оборона Закавказского фронта под командованием генерала Ивана Тюленева, который до войны командовал Закавказским военным округом и прекрасно знал театр военных действий.

Кроме того, с сентября 1942 года на германское наступление стало оказывать мощное влияние другое стратегическое сражение Второй мировой войны – битва за Сталинград.

Перед началом боев это направление рассматривалось Гитлером лишь как часть вспомогательной операции – в помощь к захвату Кавказа и его нефти. Предполагалось, что перерезав речные коммуникации по Волге и быстро взяв крупнейший город в ее нижнем течении, Третий рейх лишит СССР важнейших ресурсов.

Однако «быстро» не получилось. Группа армий “Б” генерала Максимилиана фон Вейхса надолго увязала в кровавом сражении за Сталинград, которое как пылесос, принялась выкачивать с Кавказа части из группы армий “А”.

В итоге обессилев и потеряв к декабрю 1942 года только убитыми почти 100 тысяч человек, немецко-румынские войска на Кавказе не смогли прорваться к бакинской и грозненской нефти, и вынуждены были перейти к стратегической обороне.

А в первых числах января 1943 года, когда стало ясно, что Германия терпит поражение в районе Сталинграда, горные части генерала Конрада стали покидать перевалы Главного Кавказского хребта – гитлеровскому командованию стало понятно, что Кавказ становится ловушкой для вермахта. Спешно отступил и отряд егерей, ранее хваставшийся захватом Эльбруса. Однако снять гитлеровские флаги оттуда оказалось трудной задачей.

Снять флаги со свастикой с Эльбруса мешали не егеря, а погода

Операция была поручена специальной группе из 20 военных альпинистов под руководством опытного спортсмена, полярника и ученого-метеоролога военинженера 3-го ранга Александра Гусева, за плечами у которого было зимнее восхождение на высочайшую гору Кавказа – в 1934-м и несколько месяцев успешных боевых действий против немецких егерей.

Подъем затруднялся в первую очередь тем, что многие тропы на склонах Эльбруса были заминированы отступившими егерями. Поэтому советским альпинистам приходилось двигаться очень осторожно, в обход привычных маршрутов, по лавиноопасным склонам.

Добравшись до “Приюта одиннадцати”, чей трехэтажный фасад был поврежден бомбами, исковеркан осколками и пулями, гусевцы вынуждены были задержаться здесь на неделю – из-за ураганного ветра со снегом.

Кончались продукты, а непогода и не думала утихать. В довоенное время в такой ситуации горновосходители спустились бы вниз. Но теперь необходимо было выполнить задание, во что бы ни стало. 12 февраля альпинисты узнали, что Красной Армией освобожден Краснодар и было принято решение идти к вершинам Эльбруса в любую погоду.

Первую группу возглавил заместитель Гусева, лейтенант Николай Гусак. Видимость не превышала 10 метров, свирепый ветер валил людей с ног. Но 13 февраля 1943 года фашистский флаг с западной вершины Эльбруса был снят и вместо него установлен советский стяг.

Теперь предстояло проделать всё то же самое на восточной вершине. Бушевавший несколько суток буран стих, но мороз усилился до -40°, который на самой вершине ощущался, как -50°!

Вторую группу повёл сам Гусев, который только недавно выписался из госпиталя, где находился с травмой позвоночника. Поднявшись за восемь часов на восточную вершину Эльбруса, советские альпинисты выдернули изо льда обломки древка с обрывками нацистского флага и установили алый стяг СССР.

Обрывки нацистских штандартов были переданы командующему Закавказским фронтом генералу Тюленеву. В штабе фронта всем альпинистам вручили награды: Гусеву, Гусаку, политруку Евгению Белецкому – ордена Красной Звезды, остальным, в том числе, единственной женщине в группе, разведчице Любови Коротаевой – медали “За отвагу”.

 материал сайта pravoslavie.ru