«Отец Павел (Груздев) был для нашей Церкви явлением, с одной стороны, типичным, с другой, – абсолютно оригинальным и неповторимым. В чем состояла типичность отца Павла? Прежде всего, как это ни странно может звучать, в том, что он был человек святой. А ведь святость – это не скажу, обычная, но неотделимая от нашей Церкви черта. Типичной была и личная судьба батюшки. Как тысячи священнослужителей, как миллионы верующих людей его поколения, он прошел лагеря и ссылки, работал на самых тяжелых работах, но не сломался, все выдержал, все преодолел с помощью Божией. И этим страданием своим за Христа он засвидетельствовал, что его христианство – истинное. Наверное, это и есть настоящее исповедничество. В чем была его нетипичность, его самобытность и отличность от других? Прежде всего, как мне кажется, в его простоте. Причем во всех проявлениях».
Протоиерей Димитрий Смирнов
«12 ноября 1962 года нового стиля в Понедельник в Ярославле в Феодоровском кафедральном соборе от руки Его Высокопреосвященнейшаго Никодима, архиепископа Ярославского и Ростовского, принял пострижение в мантию Иеромонах Павел Груздев.»
При пострижении о. Павла владыка Никодим оставил ему его имя – то есть, по сути, сохранил весь его жизненный путь и духовную биографию – и это тоже было волей Божией, как бы знаменующей, что Павел Груздев всегда шел иноческим путем и менять в его судьбе ничего на надо. Только Ангелом-хранителем о. Павла теперь стал святитель Павел, патриарх Константинопольский, исповедник. И новый день именин иеромонаха Павла совпал с днем празднования памяти преподобного Варлаама, Хутынского чудотворца, которому отец Павел Груздев «столько годков послужил!»
В этот памятный день вспомним слова великого старца.
Рассказ отца Павла, написанный о своей жизни.
Живу в лагере, Кировская область, Кайский район. Вятские трудовые лагеря. Лагпункт №3.
А уж в лагере был блат у меня со второй частью, а вторая часть заведует всем этим хозяйством – пропусками, справками разными, словом, входом в зону и выходом из нее.
Прошел как-то слух, что в Рудниках церковь открыли. Отец Анатолий Комков, был у нас такой, протоиерей из Бобруйска, кажется. Он учетчиком работал во второй части. Коли жив – доброго ему здоровья, а если умер – Царствия ему Небесного пошли, Господи!
Его почему-то освободили досрочно, кажется, по ходатайству, еще в 1942 или 1943 году. Статья ему была такая, как и мне (58-10-11), групповая организация, заговор у них какой-то значился.
Когда его досрочно освободили, Кировской епархией тогда правил владыка Вениамин. Отец Анатолий Комков к нему. Владыка выслушал его и благословил служить, дал антиминс для храма в селе Рудники.
На ту пору отбывала с нами срок наказания одна игумения, не помню какого монастыря, звали ее мать Нина, и с нею послушница ее, мать Евдокия. Их наше начальство верст за семь от лагеря в лес поселило на зеленой поляне. Дали им при этом восемь – десять коров:
– Вот, живите, старицы, тут и не тужите!
Пропуск им дали на свободный вход и выход, словом, живите здесь в лесу, никто не тронет.
– А волки?
– Волки? А с волками решайте сами, как хотите. Хотите – гоните, а хотите – приютите.
Ладно. Живут старицы в лесу, пасут коров и молоко доят. Как-то мне игумения Нина и говорит:
– Павлуша! Церковь, говорят, в Рудниках открыли, отец протоиерей Анатолий Комков служит, не наш ли протоиерей из второй части-то? Если наш – братию бы в церкви причастить!
– Матушка игумения, а как причастить -то? – спрашиваю
– Так у тебя блат-то есть?
– Ладно, соглашаюсь, – есть!
А у начальника второй части жена была Леля, до корней волос была она верующая.
Деток–то у ней: год одному ребенку, второму – два, третьему – три. Много их у нее было. Муж ее, как начальник второй части, заведовал пропусками
Она как-то подошла ко мне и тоже тихо так говорит:
– Павло! Открыли церковь в Рудниках, отец Анатолий Комков из нашего лагеря там служит. Как бы старух причастить, которые в лагере!
– Я бы рад, матушка, да пропусков на всех нету, говорит ей.
Нашла она удобный момент, подьехала к мужу и говорит:
– Ну, слушая, с Павлухой-то отпусти стариков да старух в Рудники причаститься, а милой?
Подумал, он подумал:
– Ну, пускай идут,- отвечает своей Леле.
Прошло время, как-то вызывают меня на вахту. Там в лагере имен и фамилий не было – одни номера. Вызывают, значит меня:
– Эй, номер такой-то!
– Я вас слушаю, – говорю.
– Так вот, вручаем тебе бесконвойных, свести куда-то там, начальник приказал, пятнадцать – двадцать человек. Но, смотри, – кулак мне к носу, – отвечаешь за всех головой!
– Чего уж не понять?
И вот уже глухая ночь, а уже слышу, как к бараку подходят, где я жил:
– Не проспи, Павелко! Пойдем, а? Не опоздать бы нам, родненький.
А верст пятнадцать идти-то, далеко. Это они шепчут мне, шепчут, чтобы не проспать.
А я и сам-то не сплю, как заяц на опушке.
Ладно! Встал, перекрестился. Пошли. Три-четыре иеромонаха, пять-шесть игуменов, архимандриты и просто монахи, ну, человек пятнадцать-двадцать. Был среди них и оптинский иеромонах отец Паисий.
Выходим на вахту, снова меня затребовали:
– Номер такой-то, расписывайся за такие номера.
Обязательство подписываю, что к вечеру всех верну в лагерь. Обязательство – это целый список людей был.
Вышли из лагеря, а село Рудники далеко, как я говорил, верст пятнадцать, а то и больше. Пошли. Да радость-то у всех. Хоть миг пускай, а свобода. Но при этом не то, чтобы побежать кому-то, а и мысли такой нет – ведь в церковь идем, представить и то страшно.
Пришли, милые! Батюшка Анатолий Комков дал подрясники – «Служите! А слезы- то у всех текут. Столько слез я ни до, ни после того не видывал. Господи! Так бесправные – то заключенные – и в Церкви. Родные мои, а служили как! Нет, огонь сам с Неба сходил на этот домишко, сделанный церковью. А игуменья, монашенки-то, да как же они пели! Нет, не знаю, родные мои! Это они причащились в тот день не в деревянной церкви, а в Сионской горнице! Нет, не священник, а Сам Иисус сказал: «Придите, ядите, сие есть Тело Мое!»
Все мы причастились. Отец Анатолий Комков всех нас посадил за стол, накормил. Картошки миску сумасшедшую, грибов нажарили. Ешьте, родные на здоровье.
Пора домой. Вернулись вечером в лагерь, а уж теперь хоть на расстрел, приобщились Святых Христовых Таин. На вахте сдал всех под расписку:
– Молодец, такой-то номер! Всех вернул.
Конечно, всех привел всех до одного. Куды ж им бежать, ведь лес кругом. Да и люди они были честнее самой честности. Одним словом, настоящие православные люди.
Из Проповеди перед исповедью 19.11.1987 года:
“…Сохрани вас, Господи! Молитеся. Так как молилися, так и молитеся. Не завидуйте. Творите благо, избегайте злаго – спасены будете!”
По материалам книги Рыбинской епархии «Архимандрит Павел (Груздев).
Документы к биографии. Воспоминания о батюшке.
Рассказы отца Павла о своей жизни.
Избранные записи из дневниковых записей»
фото сайта www.rybeparhia.ru
