3 мая – день памяти Святейшего Патриарха Пимена (Извекова).Он был у родителей поздним ребенком, вымоленным — до него все дети кроме старшей сестры Марии умирали в младенчестве. В детстве матушка часто брала его с собой в Троице-Сергиеву лавру, в Зосимову пустынь. Жили Извековы в подмосковном Богородске, нынешнем Ногинске.
В школу будущий патриарх пошел уже после 1917 года. Он увлекался музыкой, живописью, писал стихи, пел на клиросе Богоявленского кафедрального собора, а когда подрос руководил хором, и к 1925 году имел твердое желание стать монахом. То, что на Церковь ополчилось государство, его не остановило, и он отправился в Саров, но там его благословили ехать в Москву. В декабре в Сретенском монастыре его постригли в рясофор с именем Платон. Было ему тогда 15 лет.
В Москве его духовным наставником стал протоиерей Александр Зверев — праведник, молитвенник, подвижник, принявший впоследствии мученическую кончину и прославленный в лике святых. Настоятель храма святителя Николая в Звонарях, отец Александр был в конце 20-х — начале 30-х годов духовником заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского). И когда в апреле 1927 года митрополит Сергий был освобожден из заключения, инок Платон вместе с другими клириками, не имевшими своего угла в Москве, порой находил ночлег у него дома, в Бауманском переулке.
В 1933 году отца Александра арестовали, сослали в Каргополь, в 1937-м снова арестовали, обвинили в антисоветской агитации и расстреляли на Бутовском полигоне.
К этому времени инок Платон был уже десять лет как пострижен в мантию с именем Пимен, в переводе с греческого — «пастырь». Его наставником в монашеской жизни стал последний наместник Троице-Сергиевой лавры архимандрит Кронид (Любимов), в 1937-м тоже расстрелянный на Бутовском полигоне и прославленный Церковью как преподобномученик.
В 1932 году отца Пимена рукоположили в иеромонаха. И в том же году его первый раз арестовали, обвинив в «разговорах о восстановлении монархии», ведении «антисоветской агитации», совершении треб на дому, но, продержав в тюрьме с месяц, выпустили и… призвали в армию.
Служил он в Белоруссии, в кавалеристской части, выучился там на ветеринара и фельдшера, после демобилизации вернулся в Москву, в храм Богоявления в Дорогомилово, а в 1937-м снова был арестован, осужден и отправлен в лагерь, сначала на строительство канала Москва-Волга, потом — в Узбекистан.
В Андижане, где он оказался после освобождения, жили и другие ссыльные священнослужители, вот только православного храма там не было…
10 августа 1941 года отца Пимена призвали в армию, направили в пехотное училище, потом были фронт, выход из окружения, контузия, ранение. После госпиталя его комиссовали, и он поселился было в Москве у знакомых, но в 1944 году его задержали за нарушение паспортного режима, обвинили в уклонении от воинской службы «под видом служителя религиозного культа», дали 10 лет лагерей, и поехал отец Пимен за полярный круг, в Воркуту. Спасла медицинская специальность — в лагере он стал санинструктором. А в сентябре 1945-го его амнистировали. И потом регулярно в торжественной обстановке вручали памятные юбилейные медали как участнику Великой Отечественной.
Лагерь же наградил его туберкулезом позвоночника, от которого он еще долго лечился. Служить ему теперь приходилось в жестком кожаном корсете.
В 1946 году иеромонаха Пимена направили в Муром, где служил тогда схиигумен Савватий (Крутень), знавший его еще по Сретенскому монастырю. В Муроме же встретился будущий патриарх с послушницами закрытого Серафимо-Дивеевского монастыря, которых постриг в монашество и потом всю жизнь опекал.
В 1946 году схиигумен Савватий стал духовником Одесского архиерейского дома и рекомендовал иеромонаха Пимена епископу Одесскому Сергию (Ларину), который тут же назначил его сразу и казначеем Одесского Ильинского монастыря, и благочинным монастырей епархии, и настоятелем архиерейской крестовой церкви во имя святых Виктора и Виссариона. В Одессе тогда была летняя резиденция патриарха Алексия I, и у него была возможность заметить отца Пимена.
В начале 1947 года он некоторое время служил в Рязани, по просьбе назначенного на Рязанскую кафедру епископа Иеронима (Захарова), еще одного его давнего товарища по Сретенскому монастырю. Но местным властям крайне не понравились его проповеди, послушать которые собиралось слишком много народа, и ему пришлось вернуться в Одессу. Потом епископа Сергия перевели на Ростовскую кафедру, и отца Пимена он забрал с собой. В 1949 году его назначили наместником Псково-Печерского монастыря, потом — наместником Троицко-Сергиевой Лавры, потом он стал епископом и одним из ближайших помощников патриарха Алексия I (Симанского). Произошло это перед самым началом хрущевских гонений на Церковь.
В 60-е годы владыка Пимен, уже митрополит Крутицкий и Коломенский и управляющий делами Московской патриархии, по-прежнему часто служил в проповедовал. А вокруг сотнями закрывали храмы и монастыри, сажали архиереев, священников и монахов. Спасать Успенскую Почаевскую лавру патриарх Алексий I направил владыку Пимена. Когда он неожиданно там появился, по рассказам очевидцев, по двору еще действующего монастыря в панике бегали городские чиновники и срывали красные полотна с оскорбительными для верующих лозунгами. Почаевскую лавру так и не закрыли.
В 1970 году скончался патриарх Алексий I, и митрополит Пимен больше года как старший по хиротонии член Синода исполнял обязанности патриаршего местоблюстителя, а в 1971-м Поместным Собором был избран патриархом. Его будущий преемник, тогда митрополит Таллинский и Эстонский Алексий, говорил о владыке Пимене: «Он монах старой школы, в нем жива монашеская традиция, а таких сейчас очень мало».
Церковь по-прежнему притесняли, приходы закрывались, священников и диаконов становилось все меньше, поскольку власти как только могли мешали их рукополагать, и в западно-украинских и прибалтийских епархиях батюшкам приходилось окормлять по два, три, а то и по четыре прихода.
Сам патриарх Пимен служил часто, в разных московских храмах. Службы его народ очень любил. Очередь, чтобы попасть на пасхальное богослужение в Елоховский собор, начиналась у Казанского вокзала. Все храмы, где он служил, всегда были битком набиты людьми, на елеопомазании иподиаконы буквально вытаскивали людей из толпы — они стояли сплошной стеной, перекреститься было нельзя.
Наконец, стараниями патриарха в духовные школы разрешили принимать абитуриентов с высшим образованием. При Ленинградской Духовной академии открылись регентские курсы, при Московской — регентский класс, преобразованный затем в регентскую школу.
В 80-е годы Издательскому отделу Московской Патриархии разрешили, наконец, издавать сначала богослужебные книги, а под конец — впервые за всю советскую историю — и Библию. Открылись мастерские в Софрино.
При этом патриарху по-прежнему разрешалось ездить только в Троице-Сергиеву лавру и в Одессу, в его летнюю резиденцию. Посещать другие города Советского Союза ему было запрещено. Проезжая на поезде в Киев, он мог лишь из окна вагона помолиться на золотые купола Киево-Печерской лавры.
Митрополит Питирим (Нечаев) вспоминал, как патриарх Пимен жаловался ему: «Мне очень трудно, владыка. Мне не с кем посоветоваться».
Ключевым моментом стало празднование тысячелетия Крещения Руси в 1988 г. – этот юбилей привлек внимание к Православию всей общественности. На Русскую Православную Церковь, на ее Патриарха, вообще на веру в Бога стали смотреть совершенно иначе. С этого момента взаимоотношения Церкви с одной стороны, государства и общества с другой кардинально Святейший Пимен не дожил до окончательного торжества Православия в нашей стране, но он уже видел те изменения, которые должны были привести российское общество к духовному преображению.
Он дожил до того времени, когда Церкви стали отдавать закрытые монастыри и храмы. При нем открылись Свято-Данилов монастырь, Оптина пустынь и Толгский монастырь в Ярославле, стали появляться новые приходы, Церкви начали возвращать отобранные у нее святыни, были прославлены давно почитаемые народом святые. При патриархе Пимене Поместный Собор 1988 года принял новый устав Русской Православной Церкви, вновь сделавший священника пастырем, главным человеком на приходе.
Летом 1988 года врачи диагностировали, что Патриарх Пимен серьезно болен и нуждается в срочной операции. Однако он отказался от операции, сказав: «На все воля Божия». Ему пророчили смерть через несколько месяцев, а он прожил еще почти два года…
В 1989 году Церковь отмечала 400-летие учреждения патриаршества. 8 октября патриарх Пимен последний раз благословил народ с балкона патриарших покоев Троице-Сергиевой лавры. Он был уже очень болен и практически не участвовал в бурных событиях тех лет.
3 мая 1990 года он скончался и через три дня был погребен в крипте Успенского собора Троице-Сергиевой лавры, возле могилы его предшественника, Патриарха Алексия I.
«Многие годы, когда здоровье его уже было подорвано, он оставался человеком молитвы. Он не только участвовал во всех многочисленных и подчас изнурительно долгих богослужениях, но молился и постился у себя тайно, веруя — справедливо, — что невозможное людям возможно Богу, который единый может претворить сердца каменные в сердца плотяные. Однажды я спросил одного верующего в России, чего он ожидает от патриарха: “Чтобы он был молитвенником пред лицом Божиим за нашу землю. Патриарх — печальник перед Богом”», — сказал в своей проповеди на смерть патриарха митрополит Сурожский Антоний.
Известный старец, архимандрит Псково-Печерского монастыря Иоанн (Крестьянкин) в своей проповеди 10 июня 1990 года в день интронизации на первосвятительский престол Святейшего Патриарха Алексия II донес до нас завещание Святейшего Патриарха Пимена. Вот слова старца Иоанна:
«…И вместе с жезлом патриаршим новому Патриарху вручается и завет его предшественников и заветы, хранящиеся Церковью уже на протяжении тысячелетия. И так случилось, дорогие мои, что я могу высказать эти заветы не из книг, но слышанные мной лично из уст Патриарха Пимена. Они прозвучали в частной беседе моей с Патриархом, но сказаны были так значительно, так категорично и со властью. Вот что было сказано милостью Божией Святейшим Патриархом Российским Пименом.
Первое. Русская Православная Церковь неукоснительно должна сохранять старый стиль – Юлианский календарь, по которому преемственно молилась тысячелетие Русская Церковь.
Второе. Россия как зеницу ока призвана хранить Святое Православие во всей чистоте, завещанное нам святыми нашими предками.
Третье. Свято хранить церковнославянский язык – святой язык молитвенного обращения к Богу.
Четвертое. Церковь зиждется на семи столпах – семи Вселенских Соборах. Грядущий VIII Собор страшит многих, да не смущаемся этим, а только спокойно веруем в Бога. Ибо если будет в нем что-либо несогласное с семью предшествующими Вселенскими Соборами, мы вправе его постановления не принять».
Дай Бог всем нам следовать завещанию Святейшего Патриарха Пимена, хранить нашу православную веру и многовековые Церковные традиции!
По материалам сайтов www.pravoslavie.ru и www.foma.ru
